Война (2016)

Гэбриэл Драммер вернулся домой. Нет, не домой — в то, что когда-то было домом. Афганистан остался позади, но что-то в его голове, в его теле, в его душе всё ещё там. Он... нет, скорее, они с Джексоном, его боевым братом, шагнули в аэропорт, и сразу стало ясно: что-то не так. Воздух был густым, как будто его накачали чем-то тяжёлым, металлическим. Запах — не пыль и горечь войны, а что-то другое. Старая древесина, пахнущая временем, и ещё что-то... химическое, как будто мир начал гнить изнутри.

Город, который он помнил, был другим. Не разрушенным, нет — скорее, опустошённым. Здания стояли, но будто выгорели изнутри. Тени плясали на стенах, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Люди? Их почти не было. Те, кто остался, смотрели на него так, будто он был призраком. Или они сами были призраками. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он искал их. Жену. Сына. Но каждый шаг вперёд был как шаг в пустоту. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Он шёл, но не чувствовал земли под ногами. Иногда ему казалось, что он всё ещё в Афганистане, что это просто ещё один сон, ещё одна галлюцинация от усталости. Но нет. Это было здесь. Это было сейчас.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Он нашёл дом. Вернее, то, что от него осталось. Дверь была распахнута, как рот, готовый проглотить его. Внутри — ничего. Ни мебели, ни следов жизни. Только запах. Запах страха. Или отчаяния. Или того, что остаётся, когда всё остальное уходит.

Гэбриэл стоял там, в центре пустоты, и вдруг понял: он не знает, что ищет. Семью? Да. Но что-то ещё. Что-то, что он потерял, даже не заметив. Человечность? Или просто надежду? Он не был уверен. Но он знал одно: он не остановится. Не может. Потому что остановиться — значит сдаться. А он уже слишком много прошёл, чтобы сдаться сейчас.

И вот он снова идёт. Куда? Не знает. Зачем? Тоже не знает. Но идёт. Потому что иногда единственное, что остаётся, — это движение вперёд. Даже если впереди только тьма.