Преисподняя (2017)

Заид. Нет, скорее, они — он и его жизнь — начали двигаться иначе после того, как всё случилось. Он был кардиохирургом, тем, кто держал чужие сердца в своих руках, буквально и фигурально. Копенгаген принял его, как родного, но это не значило, что он забыл, откуда пришёл. Ирак, пыль, запах жареного мяса на улицах, крики торговцев — всё это оставалось где-то внутри, как старая рана, которая ноет перед дождём. Но он был здесь, в этом холодном, аккуратном мире, где всё работало, как часы. Или нет. Потому что потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Его брат. Младший, с глазами, которые всегда искали что-то за горизонтом. Он не смог удержаться на краю — сорвался. Наркотики, долги, криминал. Заид знал, что это не просто слабость. Это была ловушка, в которую брат попал, как муха в паутину. И когда его нашли в переулке за вокзалом, с пулевым отверстием в груди, Заид почувствовал, как что-то внутри него сломалось. Не просто боль — тишина. Не просто отсутствие звука, будто воздух превратился в вату, плотную, тяжёлую, которую невозможно вдохнуть.

Полиция? Они пожимали плечами, как в том анекдоте про Штирлица. «Дело сложное, улиц нет, свидетелей нет». Нет, это не ответ. Заид начал копать сам. Сначала осторожно, потом всё глубже, пока не оказался в мире, который пах старыми подвалами, плесенью и страхом. Тени плясали на стенах, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он нашёл имена, связи, но с каждым шагом понимал, что месть — это не то, что он ищет. Или не только это. Были моменты, когда он чувствовал запах крови — не из операционной, а той, что пахнет железом и смертью. Или, может, это был запах старой древесины, пахнущей временем, как в доме его детства.

Кто знает, что он найдёт в конце? И будет ли это концом? Заид шёл, потому что другого выбора не было. Или был, но он его уже не видел.