Ганнибал (2001)

Десять лет тишины. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, которая давит на виски. Ганнибал Лектер, этот... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Его мысли, его планы — они всегда были как шахматная партия, где фигуры расставлены так, что противник даже не замечает, как уже проиграл. Но теперь что-то изменилось. Он решил вернуться. Или, может, он никогда и не уходил? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Кларисса Старлинг. Её имя он произносит про себя, как мантру, как заклинание. Она — его зеркало, его противовес, его... нет, скорее, она — единственная, кто может его остановить. Или, может, она — единственная, кто его понимает? Он пишет ей письмо. Не письмо — скорее, намёк, загадку, которую она должна разгадать. Запах старой бумаги, чернил, которые пахнут временем. Он знает, что она не сможет устоять. Она никогда не могла.

Мейсон Верджер. Его имя звучит как проклятие. Он — жертва, которая стала палачом, но палачом неумелым, жалким. Его тело — это... нет, скорее, его тело — это напоминание о том, что Лектер оставляет после себя. Верджер мечтает о мести. Он хочет, чтобы Лектер стал кормом для кабанов. Но разве кабаны смогут справиться с тем, что даже смерть, кажется, боится трогать?

Кларисса берётся за дело. Она чувствует, как тени пляшут вокруг неё — как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Она знает, что не одна. Ринальдо Пацци, инспектор из Флоренции, тоже на его следу. Его глаза — как у старого охотничьего пса, который чует добычу, но боится подойти слишком близко. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Лектер играет с ними, как с марионетками. Или, может, они играют с ним? Кто здесь кукловод, а кто кукла?

Тишина снова накрывает всё. Но это уже не та тишина. Это — предчувствие. Как запах грозы перед дождём. Или как запах крови перед... ну, вы понимаете.