Гудбай, Америка (2020)

Виктор Сергеевич прилетел в Америку, чтобы навестить дочь, и сразу почувствовал, что что-то не так. Нет, не в дочери — она всё та же, только чуть более... американская. Но внук Пол. Мальчик говорил по-русски, да, но слова будто висели в воздухе, не цепляясь за смысл. «Деда, а что такое снег?» — спросил он однажды, глядя в окно. Виктор замер. Как объяснить снег? Как объяснить, что это не просто белое, а что-то большее? Что это — тишина, которая обволакивает, как одеяло, или, нет, скорее, как пустота, которая кричит. Но он промолчал. Сказал только: «Потом расскажу». А потом не рассказал.

Армен, непоколебимый Армен, пытался обустроиться. Его фиктивный брак с американкой Лизой был похож на игру в шахматы, где он не знал правил. Она улыбалась, он кивал. Она говорила что-то о налогах, он думал о том, как пахнет её шампунь — сладко, как марципан, но с горчинкой. Он ловил себя на мысли, что начинает забывать запах родного дома. Или, может, это дом забывал его? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Юля искала гефилте фиш. Не просто рыбу, а ту самую, которую готовила её бабушка. Она обошла все магазины, но всё было не то. Запах был другой — слишком резкий, слишком... американский. Она стояла у прилавка, держа в руках банку с непонятной этикеткой, и вдруг поняла, что ищет не рыбу, а что-то другое. Что-то, что уже нельзя вернуть.

Игорь — нет, Джейсон — отрезал себя от прошлого. Он выбросил старые фотографии, сменил номер, даже акцент старался сгладить. Но однажды, проходя мимо русского магазина, он услышал песню. Что-то из девяностых. И остановился. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он стоял, не двигаясь, пока музыка не стихла. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Григорий, как всегда, нашёл выход. Он собрал их всех за одним столом. Виктор, Армен, Юля, Джейсон. Они сидели, молчали, пили чай. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И вдруг Григорий сказал: «Вы всё ещё думаете, что можете убежать?» Никто не ответил. Но в их глазах что-то дрогнуло. Что-то, что нельзя назвать, но можно почувствовать. Как запах старой древесины, пахнущей временем.