Хороший год (2006)

Он приехал в Прованс, чтобы продать. Продать, разобраться с бумагами, вернуться в Лондон. Всё просто, как дважды два. Но... нет, скорее, всё оказалось не так. Виноградник. Да, виноградник. Он представлял его себе иначе — аккуратным, как график на бирже, где каждая линия имеет смысл. А здесь... Здесь всё было живым. Или, может, слишком живым. Тени от кипарисов ложились на землю, как чёрные трещины, а воздух пах... чем? Временем? Старой древесиной, нагретой солнцем, и чем-то ещё, что он не мог назвать. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Люди. Местные. Сначала он думал, что это просто провинциальная медлительность, но потом понял: это не медлительность. Это ритм. Как будто время здесь текло по-другому. Или, может, оно просто остановилось. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Ты поймёшь, о чём я, если когда-нибудь окажешься в таком месте.

Потом это случилось. Он встретил её. Нет, не так. Она встретила его. С улыбкой, которая не обещала ничего, кроме вопроса. «Вы знаете, что это место помнит?» — спросила она. Он не знал. И, честно говоря, не хотел знать. Но... но что-то в её голосе заставило его остановиться. Задуматься. Или, может, просто почувствовать. Запах винограда, смешанный с пылью дорог, запах, который, казалось, проникал в кожу.

А потом были вечера. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он сидел на террасе, смотрел на звёзды и думал. О чём? О бирже? О цифрах? Нет. О чём-то другом. О том, что, возможно, ценность — это не то, что можно измерить. Не то, что можно продать. А то, что остаётся, когда всё остальное уходит.

Или, может, он просто устал. Устал от Лондона, от графиков, от себя самого. Вы тоже так бываете? Когда вдруг понимаете, что всё, что вы знали, — это только начало?