1984 (1984)

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. По улицам Океании, где тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, густую, плотную, обволакивающую. Ты чувствуешь её кожей, даже если не хочешь. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с чем-то металлическим, как будто город сам по себе начал ржаветь изнутри.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. На экранах, которые везде, всегда, появились новые лица. Или старые? Сложно сказать. Они говорили о мире, о порядке, о том, что всё всегда было так, как есть. Но в их голосах была какая-то трещина, как в том анекдоте про Штирлица, где он забыл, зачем пришёл.

Она смотрела на него, не смотрела, скорее, краем глаза, как будто боялась, что кто-то заметит. Их руки почти касались, почти, но не совсем. Любовь? Нет, это слово слишком громкое, слишком опасное. Это было что-то другое, что-то, что нельзя назвать, потому что назвать — значит уничтожить.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они шли по улице, где каждый камень, каждый кирпич, казалось, помнил что-то, что больше не существует. Или никогда не существовало. Ветер приносил запах дыма, но откуда он шёл? Никто не знал. Никто не спрашивал.

Тени снова плясали, но теперь они были похожи на что-то другое. На что? На память? На страх? На то, что осталось, когда всё остальное исчезло.

И вдруг — тишина. Не просто отсутствие звука. Будто мир затаился, замер, ожидая. Чего?

Они не знали. И, может быть, это было лучше всего.