Авиатор (2004)

Говард Хьюз стоял на краю взлетной полосы, вглядываясь в горизонт. Небо было таким, каким он его любил — низким, тяжелым, будто готовым обрушиться. Но это не пугало. Наоборот, оно звало. Он... нет, скорее, они — он и его самолет — начали двигаться иначе, как будто сама земля отступала под ногами, уступая место воздуху. Потом это случилось... ты поймешь, о чем я. Когда колеса отрываются от земли, и ты больше не принадлежишь ничему, кроме высоты.

Его фабрика, та самая, что он унаследовал от отца, пахла старой древесиной, пропитанной временем. Но это было давно. Теперь он владел миром — или, по крайней мере, его отражением. Киностудии, казино, самолеты... Все это было как в том анекдоте про Штирлица: чем больше у тебя есть, тем меньше ты чувствуешь. Или нет? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он смотрел на них, но видел другое: облака, которые всегда были выше, всегда звали. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, почти осязаемую. Только там, на высоте, он мог дышать. Только там, где все зависело от него, а не от денег, не от славы, не от этих бесконечных переговоров.

Он снял самый дорогой фильм своего времени, но что это значило? Картины, которые он создавал, были лишь отражением того, что он искал. А он искал... что? Свободу? Или что-то другое? Запах керосина, металла, масла — вот что оставалось с ним. Вот что было настоящим.

И все же... все же что-то ускользало. Что-то, что он не мог назвать, но чувствовал кожей, как холодный ветер перед грозой. Может, это и было то самое блаженство? Или просто иллюзия?

Он не знал. И, возможно, не хотел знать.