Я буду жить (2022)

Алла сидела за столом, окружённая шумом. Шумом, который она сама создавала годами, — голосами бывших мужей, детей, их спорами, просьбами, жалобами. Картофель застрял в горле, и она кашлянула, но никто не обернулся. Никто. Даже собака, обычно чуткая, продолжала грызть кость под столом. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, непробиваемую. Она сглотнула, почувствовав, как комок опускается вниз, и вдруг поняла: так больше нельзя. Нет, не так. Так больше не хочу.

Она объявила о болезни на следующий день. Неизлечимой. Сказала это спокойно, как будто речь шла о прогнозе погоды. Они... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Сначала — шок, слёзы, объятия. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Взгляды стали скользить мимо неё, разговоры — о наследстве, о квартире, о том, кто кому сколько должен. Алла слушала, вдыхая запах старой древесины, пахнущей временем, и думала: как в том анекдоте про Штирлица, только смешного мало. Тени на стенах плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Она смотрела на них и чувствовала, как внутри что-то ломается. Или, может, наоборот, собирается воедино.

Она решила устроить урок. Не знаю, как это назвать — воспитание? Провокация? Скорее, жест. Она исчезла. Нет, не буквально. Просто перестала быть тем, кем была. Репетиторство? Нет. Обеды? Только для себя. Они звонили, приходили, стучали в дверь. Она молчала. Тишина снова стала её союзником, но теперь это была другая тишина — острая, как лезвие. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они начали меняться. Медленно, как будто нехотя. Но она видела: взгляды стали дольше задерживаться на ней, слова — осторожнее. Она не знала, сколько это продлится. Может, всё вернётся на круги своя. Но пока... пока она дышала глубже. И картофель больше не застревал в горле.