30 дней ночи: Темные времена (2010)

Стелла Олман вернулась в Лос-Анджелес, но город встретил её не огнями, а чем-то другим. Тишиной. Не просто отсутствием звука — будто воздух превратился в вату, плотную, липкую, как будто кто-то выключил мир. Она шла по улицам, и тени плясали вокруг, то ли как демоны, то ли как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Она искала Лилит. Не просто вампира — ту, что спровоцировала всё это. Ту, что оставила Барлоу в руинах, а Эбена... Нет, лучше не думать об Эбене. Его лицо всё ещё приходило к ней по ночам, как запах старой древесины, пахнущей временем. Она не могла избавиться от него, как не могла избавиться от этого чувства — будто кто-то следит за ней. Или что-то.

Лос-Анджелес был другим. Не таким, как в её воспоминаниях. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Люди, машины, даже свет — всё будто замедлилось, стало тягучим, как сироп. Или это она изменилась? После Барлоу? После того, как это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Она нашла след. Не буквально, конечно. Это был запах — сладковатый, почти как гниющие цветы, но с металлическим оттенком. Он вёл её через переулки, мимо граффити, которые казались криками, застывшими на стенах. И вот она стояла перед дверью. Старой, с облупившейся краской, которая шелушилась, как кожа после ожога. За ней что-то было. Или кто-то.

Стелла взялась за ручку. Холодный металл обжёг пальцы, будто предупреждая. Она вошла. Темнота внутри была не просто отсутствием света — она была живой. Дышащей. И где-то в этой тьме, она знала, ждала её Лилит. Или... нет, скорее, то, что осталось от неё.

Потом это случилось. То, что она не могла описать словами. То, что оставило её стоять там, с пустотой в груди и вопросом на губах: "Зачем?" Но ответа не было. Только тишина. И тени, которые продолжали плясать.