Часовой (2021)

Клара стояла на балконе, глядя на море. Оно было спокойным, почти неестественно, как будто затаило дыхание. Или, может, это она сама затаила? После Сирии всё казалось иным — даже воздух, который теперь пахнул солью и... чем-то ещё. Старой древесиной? Нет, скорее, временем. Да, временем, которое здесь текло медленно, как сироп.

Она закрыла глаза, пытаясь отогнать воспоминания. Но они приходили, как волны — неожиданно, настойчиво. Тени плясали перед ней, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Таня. Сестра. Её смех, который теперь звучал реже, почти как эхо. После того случая... нет, лучше не думать. Но как не думать? Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Те, кто сделал это. Кто оставил её сестру сломанной, а её саму — с этим комом в горле, который не проглотить.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Клара взяла в руки пистолет. Он был холодным, как металл, но в её ладони быстро нагрелся, будто ожил. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Она шла, не зная, куда, но зная зачем.

Мать молчала. Она всегда молчала, когда было больно. Как в том анекдоте про Штирлица — молчание золото, но иногда оно похоже на предательство. Или на страх.

Клара остановилась у двери. Запах старой краски, смешанный с чем-то кислым, ударил в нос. Она вздрогнула. Это было здесь. Там, где всё началось. Или закончилось?

Она вошла. Тишина снова. Но теперь она была другой — тяжёлой, как будто её можно было потрогать. Клара сжала пистолет. Правосудие. Это слово звучало громко в её голове, но на деле было тихим, почти шёпотом.

Или это был ветер? Море снова зашевелилось.