Калигула (1979)

В Риме, в ту самую золотую эпоху, когда мрамор блестел, как зубы улыбающегося льва, а воздух был пропитан запахом ладана и... чего-то ещё. Кровь? Нет, скорее, пыль. Пыль веков, смешанная с потом толпы. И вот он — Гай, Калигула, мальчик в солдатских сапожках, который вдруг стал императором. Сначала всё шло как по маслу: обещания, речи, надежды. Но потом... это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Он начал меняться. Нет, не он — они. Все вокруг. Как будто воздух стал гуще, тяжелее, и каждый вдох давался с трудом. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. А он? Он стал другим. Не просто жестоким — это было бы слишком просто. Он стал... игрой. Игрой, в которой правила менялись каждую минуту.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Однажды он приказал построить мост через залив. Не для чего-то, просто так. Потому что мог. И люди строили. Руки в мозолях, спины в поту, а он смотрел с высоты, как смотрит ребёнок на муравьёв. И смеялся. Смех, который звучал как скрип ржавых петель.

А потом были пиры. О, эти пиры. Вино лилось рекой, но запах... запах был не винный. Что-то кислое, гнилое, как старая древесина, пахнущая временем. И тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Все молчали, даже когда он говорил.

И всё же... что-то в нём было. Не оправдание, нет. Но что-то, что заставляло смотреть, даже когда хотелось отвернуться. Может, это была его искренность? Или его безумие? Кто знает.

А потом... потом он исчез. Нет, не умер — исчез. Как тень, когда солнце заходит. И остался только запах. Запах Рима, который уже никогда не будет прежним.

Или это только мне так кажется?