Конан-варвар (1982)

Конан. Нет, не просто Конан — *тот самый* Конан. Тот, чьё имя произносят шёпотом, будто боясь разбудить что-то древнее, что-то, что лучше оставить в покое. Он... нет, скорее, они — его воспоминания — начали двигаться иначе. Как будто время, которое он считал линейным, вдруг свернулось в кольцо. И вот он снова там, в тот день, когда всё изменилось. Тулса Дум. Это имя он произносил про себя тысячи раз, как мантру, как проклятие. Но тогда, в детстве, оно звучало как гром среди ясного неба.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, тяжёлую, которая давит на уши. И запах. Запах гари, но не той, что от костра, а другой — едкой, горькой, как будто сама земля горела. Он помнит, как стоял, сжав кулаки, а вокруг — пепел. Пепел, который был его домом, его семьёй, его миром.

С тех пор он шёл. Шёл, как будто сам стал тенью, преследующей свою цель. Пустыни, леса, замки — всё это сливалось в одно бесконечное полотно. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он нашёл союзников. Или они нашли его? Неважно. Важно то, что каждый из них оставил след — шрам, слово, взгляд. Но ближе к цели он стал замечать странное. Тулса Дум был не просто человеком. Он был... чем-то большим. Его магия — не просто колдовство, а что-то древнее, как сама земля. Или как та древесина, что пахнет временем, когда её трогаешь.

Конан знал, что это будет не просто бой. Это будет... что-то другое. Но что именно? Он не мог сказать. И, может быть, это лучшее, что у него есть — эта недоговорённость, этот намёк на то, что даже он, Конан, не знает всего.

И вот он здесь. Перед ним — Тулса Дум. Или это просто тень? Или он сам стал тенью? Вопросов больше, чем ответов. Но меч в его руке — это реальность. И это, возможно, единственное, что имеет значение.