Время убивать (1996)

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, и каждый вдох давался с трудом. Городок, обычно такой сонный, что даже собаки ленились лаять, теперь гудел, как растревоженный улей. Это началось с неё. С десятилетней девочки, чьи глаза, должно быть, до сих пор видели то, что не должен видеть никто. Её отец... нет, скорее, они — все, кто знал её, — начали двигаться иначе. Как будто земля под ногами перестала быть твёрдой.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Он взял дело в свои руки. Не знаю, что именно он почувствовал в тот момент — гнев? Отчаяние? Или что-то большее, что-то, что нельзя выразить словами. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. И вот теперь он сидит в камере, а запах старой древесины, пахнущей временем, смешивается с запахом страха.

Адвокат. Этот человек — не просто защитник. Он... как в том анекдоте про Штирлица, который всегда знает, куда идти. Но сейчас даже он, кажется, колеблется. Сможет ли он доказать, что это было не убийство, а акт справедливости? Или, может, это вообще не про справедливость? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Суд. Зал, где воздух густеет от напряжения. Присяжные, которые смотрят куда-то в сторону, будто боятся встретиться взглядом с правдой. Адвокат говорит, его голос — как сталь, но иногда дрожит, как струна. Он ищет слова, точные, как пули, но иногда они ускользают.

И всё же... что-то в этом деле не сходится. Не в фактах, нет. В чём-то другом. В том, как люди смотрят друг на друга. В том, как пахнет воздух — не просто пылью, а чем-то ещё. Чем-то, что нельзя назвать, но можно почувствовать.

Исход? Кто знает. Может, это не про победу или поражение. Может, это про то, что останется после. После слов, после приговора, после всего.

Тишина. Она снова здесь. Но теперь она другая.