Делай ноги (2006)

В зачарованном мире пингвинов, где мелодии — это не просто звуки, а сама жизнь, где каждый трель, каждый напев — это ключ к сердцу, к выбору спутника, к месту в этой странной, но такой гармоничной иерархии, появляется на свет Мамбл. Он... нет, скорее, они — его родители, Норма Джин и Мемфис, — сначала не заметили ничего странного. Ну, птенец как птенец, пушистый комочек, который больше похож на шарик из ваты, чем на будущего певца. Но потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Мамбл не запел. Ни одной ноты. Ни одного треля. Ничего. Вместо этого он начал... стучать. Нет, не просто стучать — отбивать ритм. Лапками, клювом, всем, чем можно. Как будто внутри него жил не пингвин, а какой-то странный механизм, который требовал выхода.

Родители сначала думали, что это пройдёт. Ну, знаешь, как в том анекдоте про Штирлица: «Всё наладится, надо просто подождать». Но не наладилось. Мамбл танцевал. Не так, как все — не плавно, не грациозно, а резко, отрывисто, будто тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке.

Глория, его возлюбленная, была полной противоположностью. Её голос — чистый, звонкий, как колокольчик в морозном воздухе. Она пела, а он... он молчал. Но когда она пела, он танцевал. И это было странно. Нелепо. Но в то же время... красиво? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Запах старой древесины, пахнущей временем, витал над их миром. Мамбл чувствовал его каждый раз, когда выходил на лёд. Это был запах чего-то древнего, чего-то, что не поддавалось объяснению. Может, это был запах перемен? Или просто иллюзия?

Он не мог петь. Но он мог танцевать. И однажды, когда Глория запела, а он начал отбивать чечётку, что-то изменилось. Не сразу. Не вдруг. Но это случилось. И, может быть, это было началом чего-то нового. Или концом чего-то старого. Кто знает?