Олдбой (2013)

Джо вышел на свободу, но свобода эта была странной — как будто его выпустили из одной клетки в другую, только большего размера. Город, который он помнил, теперь казался чужим, будто его перекрасили в серый цвет и добавили лишних углов. Он... нет, скорее, они — тени, звуки, запахи — начали двигаться иначе. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с металлическим привкусом страха. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждый шаг отдавался где-то глубоко внутри, как эхо в пустой пещере.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Он нашёл её — ту самую социальную работницу, Марию. Она была как луч света в этом сером хаосе, но свет этот оказался обманчивым. Её глаза... нет, не глаза, а взгляд — он был слишком спокойным, слишком готовым ко всему. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Она знала больше, чем говорила, но Джо не стал давить. Он уже понял: в этой игре вопросы важнее ответов.

А потом появился он. Тот самый человек. Невысокий, с лицом, которое забываешь через секунду после того, как отводишь взгляд. Он говорил о загадках, о ключах, о новой жизни. Но его слова были как дым — казались плотными, но, стоило протянуть руку, растворялись. Джо чувствовал, как пальцы сжимаются в кулаки, но сдерживался. Месть — это не то, что ты делаешь сразу. Это то, что ты вынашиваешь, как болезнь, пока она не станет частью тебя.

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Джо шёл по улицам, и каждый шаг был как шаг в пропасть. Он знал, что противник где-то рядом, что он наблюдает, смеётся, может быть, даже жалеет. Но жалость — это тоже оружие, и Джо не собирался становиться мишенью.

Осталось только одно: найти последнюю загадку. Ту, которая объяснит всё. Или уничтожит. Выбор, впрочем, был иллюзорным. Как в том анекдоте про Штирлица — он уже знал, чем всё закончится. Но шёл вперёд. Потому что другого пути не было. Или был?