Московская элегия (1987)

В Ленинграде, 1946 год. Поэт Александр Кушнер возвращается с фронта, селится в коммуналке на Невском. В соседней комнате — вдова Марина с сыном-подростком. Кушнер пишет стихи ночами, стук пишущей машинки будит соседей.

«Опять ваша трескотня», — шипит Марина через тонкую стену. Он извиняется, предлагает чай с дефицитным сахаром.

На заводе «Красный Октябрь» Кушнер работает нормировщиком. Начальник цеха Глухов требует отчеты: «Без бумажки ты калека, товарищ поэт». В обеденный перерыв Александр читает коллегам строки о войне. Рабочий Васька хмурится: «Ты про окопы правду не пишешь».

Вечером в булочной на углу очередь за хлебом. Кушнер уступает место старухе, та шепчет: «Спасибо, солдатик». На улице — лужи, разбитые трамвайные рельсы.

Марин сын Сашка тайком берет у поэта книгу Пастернака. «Мать узнает — будет скандал», — смеется Кушнер. Через неделю мальчик прячет в его тумбочку самодельный чернильный прибор — перо и пузырек из-под лекарств.

Весной 1947-го Кушнера вызывают в Союз писателей: «Ваши тексты не соответствуют линии партии». Он молча складывает рукопись в портфель. На лестнице сталкивается с Мариной — она принесла справку для сына. «Вас выгнали?» — «Пока нет». Она вдруг плачет: «Мой муж тоже писал… до Берлина».

Он возвращается в комнату, зажигает керосиновую лампу. За стеной — кашель Сашки, скрип кровати. Утром в машинке застревает листок со строчкой: *«Как тихо падает снег на развалины…»*