Без изъяна (2007)

Лондон, 1960. Лора Куинн, 38 лет, старший менеджер в «Алмазах Лондона». Американка, которая, как ей казалось, уже давно перестала быть чужой в этом городе, где дождь и туман — не просто погода, а состояние души. Она работала, как проклятая, но каждый раз, когда открывалась вакансия повыше, её обходили. Мужчины. Всегда мужчины. «Это просто совпадение», — говорили ей. Но совпадения, как известно, имеют привычку повторяться слишком часто. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Однажды вечером, когда офис опустел, Хоббс, уборщик, подошёл к ней. Не просто подошёл — он как будто вынырнул из тени, как призрак. «Мисс Куинн, — прошептал он, — вас уволят. Из-за русских. Из-за той сделки, которую вы сами предложили». Ирония, да? Она предложила, а её же и вышвырнут. Лора замерла. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Она почувствовала, как под ногами уходит почва. Или это был пол? Нет, скорее, всё сразу.

На следующий день банкир, с которым она когда-то обедала, сказал ей прямо: «Лора, твоя репутация... ну, ты понимаешь». Она не понимала. Но потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Она стояла у окна, смотрела на улицу, где тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. И вдруг поняла: закон — это не для неё. Не сейчас.

Хоббс предложил план. Ограбление. Хранилище. Бриллианты. Она согласилась. Почему? Может, потому, что запах старой древесины в её кабинете, пахнущей временем, вдруг стал слишком тяжёлым. Или потому, что она устала быть той, кого все обходят. Она... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Хоббс и она. Как в том анекдоте про Штирлица, где всё идёт не по плану, но именно так, как должно быть.

Но бриллианты — это не просто камни. Это ключи. К чему? К свободе? К власти? К чему-то, что она даже назвать не может. И когда она взяла первый камень в руки, она почувствовала, как он холоден. Не просто холоден — он будто высасывал тепло из неё. Или это был страх? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Теперь она в игре. Игра, где правила пишут на ходу, а ставки — это не только деньги. Это её жизнь. Или то, что от неё осталось.