Дракула (1 сезон)

Трансильвания, 1897. Женский монастырь, затерянный в горах, будто прилип к склону, как старая заплатка на рваном плаще. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, почти осязаемую. И вот в эту тишину врывается он — Джонатан Харкер. Бледный, как призрак, с глазами, в которых застыл ужас. Его пальцы дрожат, цепляясь за дверной косяк, словно он боится, что его унесёт ветром. Или чем-то другим.

Сестра Агата, женщина с лицом, высеченным из камня, но с глазами, полными живого любопытства, первой замечает его. Она знает, что за этим что-то стоит. Не просто усталость, не просто страх. Это... другое. Она подходит ближе, и её обоняние, обострённое годами молитв и постов, улавливает запах — старую древесину, пахнущую временем, и что-то ещё. Металл? Нет, скорее, железо. Или кровь.

Джонатан начинает говорить, но слова путаются, как нитки в руках пьяной швеи. Он рассказывает о замке, о графе, о том, как тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Его голос срывается, когда он вспоминает, как Дракула... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Стены, коридоры, даже воздух — всё стало частью какого-то чудовищного механизма, который медленно, но верно высасывал из него жизнь.

Сестра Агата слушает, не прерывая. Её пальцы листают записи Джонатана, но она уже знает, что бумага не передаст главного. Это не просто история о вампире. Это что-то глубже. Что-то, что касается их всех.

— Он молодел, — выдыхает Джонатан. — С каждым днём. А я... я становился тенью.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Он замолкает, и в его глазах мелькает что-то, что Агата не может назвать. Страх? Нет, скорее, предчувствие.

Она кладёт руку на его плечо, и её прикосновение кажется ему одновременно утешением и предупреждением.

— Мы разберёмся, — говорит она, но в её голосе нет уверенности. Только решимость.

И где-то далеко, за горами, в замке, который уже не кажется таким далёким, кто-то... или что-то... улыбается.