Русские грузины. Фильм первый (2020)

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. История, которая всегда казалась такой прямой, как стрела, вдруг закрутилась, как виноградная лоза. Грузины в России — это не просто люди, это целый пласт, который то всплывает, то уходит вглубь, как тени на стене. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Багратион. Его имя звучит, как удар сабли. Но он был не просто генерал — он был... нет, он *есть* что-то большее. Его тень до сих пор бродит по полям сражений, и запах пороха, смешанный с запахом старой древесины, пахнущей временем, доносится оттуда. А Шеварднадзе? Дипломат, который, как в том анекдоте про Штирлица, всегда знал, куда дует ветер. Но ветер этот был не просто политическим — он был грузинским, с нотками горного воздуха и вина.

Пиросмани. Его картины — это не просто краски на холсте. Это... как будто он вырезал куски своей души и разложил их перед нами. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И ты стоишь перед его работами, и чувствуешь, как что-то внутри тебя сжимается. Или это просто мне так кажется?

Данелия. Баланчин. Андроников. Их имена звучат, как музыка. Но музыка эта не всегда гармонична. Иногда она сбивается, как сердце после долгого бега. И ты не понимаешь, то ли это ритм жизни, то ли просто... потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Грузины в России. Они не просто вписались в историю — они её переписали. Или, может быть, они её просто... нет, не переписали. Они её *дописали*. И теперь, когда ты смотришь на всё это, ты чувствуешь, как что-то недоговорённое висит в воздухе. Как запах дыма после костра, который уже погас, но ещё не отпускает.