Шпион, пришедший с холода (1965)

Алек Лимас стоял у окна, глядя на дождь, который бил в стекло, словно пытался что-то сказать. Или предупредить. Он... нет, скорее, они — его агенты — начали исчезать слишком быстро. Слишком тихо. Как будто их никогда и не было. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, непробиваемую. Он чувствовал её на коже, в горле, в каждом вдохе.

Лондон встретил его запахом старой древесины, пахнущей временем, и сыростью, которая въедалась в кости. В кабинете начальника МИ-6 было тепло, но Лимас дрожал. Или это было внутри? План, который ему предложили, был... нет, не безумным. Безумие — это когда ты не видишь выхода. А здесь выход был. Опасный, как лезвие бритвы, но выход.

«Мундт, — сказал начальник, — он... ты знаешь, кто он». Лимас знал. Ханс Дитер Мундт. Человек, который превратил его жизнь в руины. Человек, который... потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Подготовка к миссии была как танго — два шага вперёд, один назад. Иногда три. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Лимас учился быть другим. Не просто притворяться, а стать. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Первые дни в ГДР. Запах жареного лука на улице, смешанный с дымом от угольных печей. Рукопожатия, которые длились чуть дольше, чем нужно. Взгляды, которые скользили по тебе, как по стеклу. Лимас играл свою роль, но иногда ловил себя на мысли: а кто он сейчас? Тот, кто был? Или тот, кем стал?

Предательство. Оно пришло неожиданно. Или нет? Может, он просто не хотел видеть. Двойные агенты, тройные игры. Всё смешалось, как краски на мокром холсте. Но цель оставалась ясной. Мундт.

Он приближался к нему, шаг за шагом. Иногда казалось, что Мундт знает. Иногда — что это лишь игра его воображения. Но Лимас шёл вперёд. Потому что другого выхода не было. Или был?

Тени сгущались. Воздух снова стал ватой. Тишина. И где-то в ней — ответ.