Горячая жевательная резинка 9 (2001)

Момо, Бенци и Юдале. Трое. Школа. Перемены. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, липкую, как жвачка под партой. Они сидят на скамейке у спортзала, и Момо, как всегда, говорит первым. Его голос — это не голос, а скорее... нет, не голос, а что-то вроде шепота, который разливается по воздуху, как масло по воде. Он рассказывает о новой девочке, о её взгляде, о том, как она посмотрела на него. Или нет, не на него, а сквозь него. Или, может, это он так почувствовал? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Бенци молчит. Он всегда молчит, когда Момо говорит. Но его молчание — это не молчание, а скорее... нет, не молчание, а что-то вроде напряжения, как будто он вот-вот взорвётся. Его пальцы сжимают краешек скамейки, и дерево скрипит, как в том анекдоте про Штирлица. Юдале, толстяк, сидит рядом, и его дыхание — тяжёлое, как будто он только что пробежал марафон. Он смотрит в пол, но видит не пол, а что-то другое. Что? Не знаю. Может, свои мысли. Или её. Ту, о которой он никогда не говорит.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Момо встал, и тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он сделал шаг, и воздух вокруг него загустел, как будто он шёл не по полу, а по воде. Бенци поднял голову, и его глаза — они были не глаза, а скорее... нет, не глаза, а что-то вроде дверей, открытых в пустоту. Юдале вздохнул, и запах старой древесины, пахнущей временем, смешался с запахом его пота.

Они начали двигаться. Нет, скорее, они начали двигаться иначе. Как будто каждый шаг был не шагом, а выбором. Или ошибкой. Или... не знаю. Может, это и есть взросление? Когда ты не знаешь, куда идёшь, но идёшь, потому что стоять уже нельзя. Или можно? Вы тоже так думаете? Или мне показалось?