Красный круг (1970)

Коре вышел на свободу с ощущением, будто мир вокруг него стал чужим. Нет, не чужим — другим. Как будто кто-то подменил декорации, пока он сидел. Охранник, тот самый, что всегда смотрел на него с каким-то странным уважением, шепнул на прощание: «Вандомская площадь. Там, где блеск слепит глаза». Коре кивнул, но не сразу понял, что это было — совет или провокация. А может, и то, и другое.

Париж встретил его дождём. Не тем мелким, который щекочет лицо, а густым, липким, как будто небо решило выжать себя до последней капли. По дороге он увидел Фогеля — тот бежал, спотыкаясь, с лицом, на котором читалась смесь ярости и страха. Коре не стал думать, просто схватил его за руку и потянул за собой. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Они нашли общий язык быстрее, чем можно было ожидать. Фогель — человек с горящими глазами и руками, которые всегда ищут, за что зацепиться. Коре — холодный, расчётливый, но с какой-то странной ноткой меланхолии. Они говорили о плане, о магазине, о том, как всё должно быть идеально. Но чего-то не хватало. Снайпера. Того, кто сможет сделать выстрел, который никто не услышит.

Их поиски привели их в кафе на окраине. Запах старой древесины, пахнущей временем, и кофе, который, кажется, варили ещё в прошлом веке. Там он сидел — человек с глазами, как у хищника, который знает, что его добыча уже в ловушке. Они поговорили. Не много, но достаточно.

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Матей, конечно, уже был на их хвосте. Комиссар с лицом, которое словно высечено из камня, и умом, который работает быстрее, чем хотелось бы преступникам. Он знал, что они задумали. Или думал, что знал.

Конец? Нет, это только начало. Но какое-то странное, как будто кто-то перепутал страницы.