Карлсон вернулся (1970)

Карлсон вернулся. Нет, не так — он *появился*. Словно из ниоткуда, как будто его и не было, а потом — бац! — он здесь. Малыш, конечно, не удивился. Он... нет, скорее, они оба знали, что это случится. Как в том анекдоте про Штирлица: «Когда? Точно не скажу, но будет». И вот он, Карлсон, сидит на подоконнике, жует плюшку и улыбается так, будто только что выиграл в лотерею. Или украл варенье. Или и то, и другое.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Малыш смотрит на него, а Карлсон, как всегда, начинает с шутки: «Ну что, старина, соскучился?» И тут же, не дожидаясь ответа, добавляет: «Конечно, соскучился. Кто бы за мной не скучал?» Он... нет, они оба смеются. Но в этом смехе что-то есть. Что-то, что не назовешь. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Карлсон вдруг замолчал. Не то чтобы он стал серьёзным — он просто перестал шутить. И в этот момент Малыш почувствовал запах. Не плюшек, не варенья, а чего-то другого. Старой древесины, пахнущей временем. Или, может, это был запах крыши, где Карлсон живёт? Трудно сказать. Но он был. И он что-то значил.

Тени за окном плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Карлсон посмотрел на них, потом на Малыша. «Знаешь, — сказал он, — иногда я думаю, что мы все живём на крыше. Просто не все это замечают». Малыш хотел спросить, что он имеет в виду, но не успел. Карлсон уже завёл пропеллер, и через мгновение его не было. Остался только запах. И чувство, что что-то важное только что произошло. Или вот-вот произойдёт.

Малыш остался один. Но не совсем. Потому что Карлсон, даже когда его нет, всё равно где-то рядом. Или, может, это просто ощущение. Как запах старой древесины. Как тени за окном. Как тишина, которая не тишина, а что-то большее. Вы понимаете, о чём я?