Император (2001)

Ашока. Принц, который с детства носил на поясе меч, о котором шептались, будто он сам выбирает, кому служить. Друг или враг — ему всё равно. Но сам Ашока... нет, скорее, они с мечом начали двигаться иначе. Он рос мягким, отзывчивым, как будто меч, вопреки слухам, вытягивал из него всю жестокость, оставляя только... что? Человечность? Или это была его собственная воля? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Мать говорила ему: «Истина — за стенами дворца». И он ушёл. Инкогнито, конечно. Встретил её, Каурваки, в лесу, где воздух пах влажной землёй и старыми листьями, будто время само осело на них. Она скрывалась, принцесса из Калинги, с глазами, в которых отражались звёзды — или это были слёзы? Они говорили, смеялись, и между ними возникло что-то... нет, не просто связь. Это было глубже, как будто их души узнали друг друга раньше, чем тела. Но потом это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Его вызвали обратно. Трон, братья, интриги — всё, как в том анекдоте про Штирлица, только без смеха. Каурваки исчезла. Советник сказал: «Она погибла». И Ашока поверил. Или сделал вид, что поверил. Он женился на другой, взял меч в руки и пошёл на Калингу. Тени плясали вокруг него, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, тяжёлую.

Калинга пала. Кровь, крики, запах железа и пепла. А потом... он увидел её. Каурваки. Живую. Она стояла там, среди руин, с глазами, в которых не было ни звёзд, ни слёз. Только пустота. Или нет, не пустота. Что-то другое. Что-то, что он не мог назвать.

Меч на его поясе дрогнул. Или это дрогнул он сам?