Время игры (1995)

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Как будто кто-то подменил пружину в часах, и стрелки теперь шли вразнобой. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждое слово, даже не произнесённое, давило на виски. Она смотрела на него через стол, но видела не его, а тень, которая когда-то была мужем. Или это она стала тенью? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Не сразу, конечно. Сначала — запах. Не её духов, не его одеколона, а чего-то чужого, прилипшего к коже, как пыльца. Запах старой древесины, пахнущей временем, но не их временем. Или это просто в голове? Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Она не могла понять, где кончается реальность и начинается игра. А может, это и была игра? Та самая, в которую они все вдруг начали играть, не договариваясь, не обсуждая. Просто потому, что молчание стало слишком громким.

Он... нет, они. Они начали искать. Не друг друга, конечно. Что-то другое. Кого-то другого. И это было так... банально, что даже смешно. Как в том анекдоте про Штирлица, где всё предсказуемо, но ты всё равно надеешься на неожиданность. Только здесь неожиданность была в том, что неожиданности не было. Всё шло по плану, который никто не писал. Или писал, но забыл, где оставил черновик.

Потом — трещины. Маленькие, почти незаметные. Как трещинки на старом фарфоре, который всё ещё кажется целым, пока не возьмёшь его в руки. И тогда... тогда всё рассыпается. Или нет? Может, это просто иллюзия, что всё можно собрать обратно? Тишина снова. Но теперь она другая. Густая, как суп, который слишком долго варили. И запах. Всегда этот запах. Старой древесины. Или времени. Или чего-то ещё, что нельзя назвать, но можно почувствовать.

И вот они стоят. Четверо. Но не две пары. Четыре человека, которые вдруг поняли, что игра закончилась. Или только началась? Кто знает. Кто вообще знает, что происходит, когда тишина становится слишком громкой?