Лицеистка (1975)

Лоредана. Её имя звучало как музыка, как что-то лёгкое, воздушное, но при этом намертво врезающееся в память. Она была той, кто всегда знал, как заставить других смотреть на неё. Не потому что старалась — просто так получалось. Её смех, её взгляд, её манера говорить — всё это было... нет, не идеально, скорее, слишком живым, чтобы быть идеальным. И она это знала. Играла с этим, как кошка с клубком ниток. Но потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Он появился внезапно. Нет, не так. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Всё вокруг стало другим. Он был не из её мира — слишком спокойный, слишком... старомодный? Нет, это не то слово. Он был как запах старой древесины, пахнущей временем, чем-то, что ты чувствуешь кожей, а не понимаешь умом. Лоредана, привыкшая к восторженным взглядам и глупым комплиментам, вдруг оказалась в ситуации, где её красота казалась... неважной. И это её зацепило.

Они говорили. Много. О чём? Обо всём. О книгах, о музыке, о том, как пахнет дождь на асфальте. Он рассказывал ей о местах, где она никогда не была, и она вдруг поняла, что её город — это клетка. Красивая, но клетка. А он... он был ключом. Или нет? Может, просто иллюзией?

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Она смеялась, но внутри что-то сжималось. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Она отдала ему самое дорогое. Не вещь, нет. Что-то внутри себя. И он обещал... что? Вечность? Или просто ещё один день?

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он уехал. Нет, не так. Он... исчез. Как туман на рассвете. Лоредана осталась одна. С тем, что он оставил в ней. С тем, что она сама отдала. И теперь она не могла понять: это было начало или конец?

Она смотрела на горизонт, где город сливался с небом, и думала: а что, если он вернётся? А что, если нет?

И тишина снова стала ватой.