Паранойя (2013)

Адам Кэссиди сидел в кабинете, который пах старым деревом и пылью, будто время здесь остановилось лет двадцать назад. Его пальцы нервно барабанили по столу, но звук был глухим, словно поглощённым этой странной тишиной. Не просто отсутствием звука — будто воздух превратился в вату. Он ждал. Ждал, пока дверь откроется, и войдёт *он*. Президент компании. Человек, который, как говорили, мог разрушить карьеру одним взглядом. Или, наоборот, поднять на вершину. Адам не был уверен, чего он боится больше.

Дверь скрипнула. Не так, как в фильмах — громко, драматично. Нет, это был тихий, почти незаметный звук, как будто сама комната не хотела привлекать внимание. Адам поднял голову. Вошёл... нет, скорее, они вошли. Президент и его тень — молчаливый помощник, который всегда был рядом, как в том анекдоте про Штирлица. Только здесь не было смешного.

— Кэссиди, — начал президент, и его голос был как лезвие, обёрнутое шёлком. — Ты знаешь, зачем ты здесь. Ошибка. Большая ошибка. Но я даю тебе шанс. Один.

Адам почувствовал, как его ладони стали влажными. Он хотел что-то сказать, но слова застряли где-то в горле, как комок. Потом это случилось. Предложение. Нет, скорее, ультиматум. Шпионить за конкурентом. За человеком, который когда-то был наставником президента. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Это было как игра в шахматы, где фигуры двигались сами по себе, а ты лишь наблюдаешь, пытаясь угадать, кто кого съест первым.

Адам согласился. Конечно, согласился. Что ещё ему оставалось? Но с каждым днём он всё глубже погружался в эту игру. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он начал замечать детали: запах кофе, который его цель пил каждое утро, шероховатость бумаги, которую она держала в руках. И ещё что-то. Что-то, что он не мог объяснить. Как будто за ним тоже кто-то следил. Или это просто паранойя?

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Адам стал замечать, как его собственные мысли меняются. То, что раньше казалось чёрным и белым, теперь стало серым. Очень серым. И он не знал, сможет ли выбраться из этого. Или... захочет ли.