Банши Инишерина (2022)

Остров Инишерин, 1923 год. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную и тяжёлую. Подрик шёл по тропинке к дому Колма, как делал это каждый вечер. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он... нет, скорее, они всегда двигались вместе, как два колеса одной телеги. Но сегодня что-то изменилось. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Колм стоял на пороге, скрипка в руках, но не играл. Запах старой древесины, пахнущей временем, витал вокруг. Подрик улыбнулся, как всегда, но Колм не ответил. Вместо этого он сказал: «Не приходи больше». Голос был ровный, но в нём что-то дрогнуло, как струна, которую вот-вот порвут. Подрик замер. «Почему?» — спросил он, хотя уже знал ответ. Или думал, что знал.

«Ты скучный», — сказал Колм. Просто так, без злобы. Как будто констатировал факт. «И если ты не оставишь меня в покое, я отрежу палец». Подрик засмеялся. Это была шутка, правда? Но Колм не смеялся. Его глаза были как две щели в скале — тёмные, бездонные. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Дни стали длиннее, хотя солнце садилось раньше. Подрик ходил в паб один, пил пиво, которое теперь казалось горьким, как полынь. Дженни, его ослица, смотрела на него своими большими глазами, будто спрашивая: «Что случилось?» Но он не мог объяснить. Как объяснить то, что не понимаешь сам?

Колм больше не играл на скрипке. Или играл, но только ночью, когда никто не слышал. Музыка доносилась из его дома, как призрак, и Подрик лежал в постели, слушая. Она была красивой, но какой-то... чужой. Как будто Колм играл не для него, а для кого-то другого. Или для себя. Или для никого.

Иногда Подрик думал: а может, он и правда скучный? Но потом вспоминал, как они смеялись над одной шуткой, как делили последний кусок хлеба. Это ведь что-то значило, правда? Или это просто было? Как ветер, который дует, а потом стихает, не оставляя следов.

Однажды утром он увидел Колма на берегу. Тот смотрел на море, и в его руке что-то блестело. Нож? Подрик хотел подойти, но остановился. Воздух снова стал ватой. И он понял: иногда лучше не знать. Иногда лучше просто уйти.