Тайна печати дракона (2019)

Джонатан Грин, этот вечный искатель приключений, снова оказался в центре событий, которые даже он не мог предсказать. Петр I, человек, который, казалось, знал всё и обо всех, поручил ему создать карты Дальнего Востока. Не просто карты — точные, детальные, такие, чтобы даже тень дракона на них отбрасывала. Или... нет, скорее, чтобы сами драконы могли по ним ориентироваться. Грин, конечно, согласился. Кто бы отказался от такого? Но он не знал, что это путешествие станет не просто очередной экспедицией, а чем-то вроде... как бы это сказать... погружением в мир, где наука и магия сплетаются так тесно, что уже не понять, где кончается одно и начинается другое.

Первый же день в Китае начался с запаха — не просто восточных пряностей, а чего-то древнего, как будто сама земля дышала через тысячелетия. Древесина, пропитанная временем, смешивалась с ароматом дыма от далёких храмов. Грин шёл по узким улочкам, и тени вокруг него плясали — то ли как демоны, то ли как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось. Он встретил её. Принцессу. Или, может, она была не совсем принцессой, а чем-то большим. Её глаза... нет, не глаза — взгляд. Он проникал куда-то глубоко, будто знал всё, что Грин когда-либо скрывал. Она говорила о Лун-Ване, Царе драконов, о печати, которая хранит тайну, способную изменить всё. Но что это за тайна? Грин не спросил. Или не успел.

Позже, в горах, он столкнулся с мастерами боевых искусств. Их движения были... нет, не просто быстрыми — они были иными, будто сама реальность вокруг них искажалась. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, тяжёлую. И тогда он понял: это не просто путешествие. Это испытание.

Но самое страшное ждало его в конце. Вию. Тот, кто смотрит сквозь время. Грин уже встречал его однажды. Или... нет, это было не совсем так. Это было как в том анекдоте про Штирлица: всё кажется знакомым, но ничего не ясно.

Что сильнее — наука или магия? Грин всё ещё ищет ответ. И, может быть, он уже знает его, но боится признаться даже самому себе.