Хитровка. Знак четырех (2023)

Хитровка. Знак четырех. 1902 год. Москва.

Станиславский, Константин Сергеевич, — человек, привыкший к аплодисментам, к свету рампы, к тому, как шелестят бархатные занавесы. Но сейчас он сидит в кабинете, и тишина вокруг него — не театральная, не та, что предшествует кульминации. Она другая. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Он... нет, скорее, они уже начали двигаться иначе. Гиляровский, Владимир Алексеевич, — тот, кто знает город лучше, чем свои пять пальцев, — предложил ему спуститься вниз. Туда, где тени пляшут, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке.

Хитровка. Место, где время течёт иначе. Где запахи — это не просто запахи, а целые истории. Старая древесина, пахнущая временем. Кислый дух прокисшего кваса. И что-то ещё... металлическое, как будто кровь, но нет, не кровь. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они шли по узким переулкам, где стены домов будто сжимались, пытаясь задушить. Гиляровский вёл уверенно, но Станиславский чувствовал — что-то не так. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Тело. Индиец. Сикх. Его тюрбан лежал рядом, как корона, которую кто-то сбросил в грязь. Лицо — спокойное, почти святое, но глаза... глаза говорили о другом. О чём-то, что он унёс с собой.

Станиславский хотел уйти. Нет, не уйти — убежать. Но Гиляровский уже копался в карманах мёртвого. Нашёл что-то. Маленькое, блестящее. Знак. Четыре линии, пересекающиеся под странным углом.

— Это не просто убийство, — сказал Гиляровский, и голос его звучал так, будто он говорил не с ним, а с кем-то другим. С кем?

Тени вокруг них сгущались. Станиславский почувствовал, как холод проникает под кожу. Он хотел спросить, что это за знак, но слова застряли в горле. Гиляровский уже шёл дальше, вглубь переулка, где свет фонаря дрожал, как пьяный.

И тут Станиславский понял: это не просто путешествие в «дно». Это что-то большее. Что-то, что он не сможет забыть.

Или сможет?