От заката до рассвета (1995)

Они мчались по пустыне, как два черта, вырвавшихся из ада. Небо горело закатом, а впереди — только пыль и страх. Братья, да, братья... или скорее два куска одного камня, отколотого от жизни. Он... нет, они начали двигаться иначе, когда в машине появились заложники. Священник, двое детей. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Или в песок, который забивает горло.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Бар. Грубый, как кулак дальнобойщика, воняющий потом, пивом и чем-то ещё — старым, как сама пустыня. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешанный с горечью табака. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Братья вошли, но не расслабились. Никогда не расслабляйся, когда за тобой охотятся.

Они должны были контролировать заложников, но как? Дети смотрели на них, как на призраков. Священник молчал, но его глаза... Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? В них было что-то, что заставляло кожу покрываться мурашками.

Местные. Их было много. Грубые, как наждак, лица, руки, привыкшие к работе и дракам. Братья старались не выделяться, но каждый взгляд в их сторону был как удар ножом. Они говорили мало, пили меньше. Время тянулось, как резина, вот-вот порвётся.

Их сообщник. Он должен был прийти. Или нет? Планы, как песок, утекали сквозь пальцы. Братья переглядывались, и в их взглядах читалось одно: «Доверяй, но проверяй». Но кому?

Ночь. Она была длинной, как пустыня, и такой же безжалостной. Каждый шаг, каждое слово — на грани. И где-то там, за стенами бара, полиция. Они чувствовали её, как запах дождя перед грозой.

А потом... потом всё пошло не так. Или так, как должно было пойти? Выбор слов здесь не важен. Важно то, что они остались наедине с собой, с пустыней и с тем, что они сделали.

Или не сделали?