Эдвард руки-ножницы (1990)

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную и тяжёлую. Особняк стоял, как забытая игрушка, затерянная в углу комнаты. Внутри — пыль, тени, которые плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. И он. Эдвард. Руки-ножницы, острые, блестящие, словно зубы хищника. Он... нет, скорее, они — эти руки — начали двигаться иначе, когда он услышал шаги. Кто-то приближался.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Дверь скрипнула, и свет ворвался внутрь, как незваный гость. Продавщица — её звали Пег, если я не ошибаюсь — замерла на пороге. Её глаза расширились, но не от страха. Скорее, от... чего-то другого. Удивления? Жалости? Или просто любопытства? Она протянула руку, и он почувствовал запах её духов — дешёвых, но сладких, как леденцы.

— Ты... ты здесь один? — спросила она, и её голос дрогнул.

Он кивнул. Неловко. Руки-ножницы скрипели, как старые ножницы, которыми режут ткань.

— Пойдём со мной, — сказала она.

И он пошёл.

Новый дом пахнул иначе. Не старой древесиной, пахнущей временем, а свежей краской и пирогами. Младший сын Пег, Кевин, смотрел на него с подозрением, но дочь... Ким. Она была другой. Её глаза — голубые, как небо после дождя — казалось, видели не его руки, а что-то глубже.

— Ты можешь... это? — спросила она, показывая на куст.

Он кивнул. И начал. Ножницы двигались, как будто сами знали, что делать. Ветви падали, образуя фигуры — птиц, зверей, людей. Ким засмеялась. Это был первый раз, когда он услышал смех, направленный на него.

Но потом... потом всё пошло не так. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Люди начали шептаться. Смотреть. Судить. Руки-ножницы, которые казались ему частью себя, вдруг стали чужими.

— Ты не такой, как мы, — сказал кто-то.

И он понял. Он никогда не будет таким, как они. Но, может быть, это и не важно.

Тени снова плясали, но теперь они казались... дружелюбными. Или это просто его воображение?