Они (2018)

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, и каждый шаг отдавался где-то глубоко внутри, как эхо в пустом колодце. Парк развлечений, который они выбрали для своей предхэллоуинской вылазки, был... странным. Не то чтобы заброшенным, но каким-то застывшим, как будто время здесь текло иначе. Или вообще остановилось. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с чем-то сладковатым, почти химическим. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Комнаты Ужаса. Название звучало как дешёвая уловка для туристов, но что-то в этом месте... нет, скорее, в атмосфере, заставляло кожу покрываться мурашками. Они вошли — пятеро студентов, смеющихся, подшучивающих друг над другом, как в том анекдоте про Штирлица, где всё начинается с шуток, а заканчивается... ну, вы поняли. Первая комната была стандартной: манекены в костюмах клоунов, фальшивая кровь на стенах, звуки скрипящих дверей. Но потом это случилось. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, только слишком уж синхронно. И глаза. Эти глаза, которые смотрели из-под масок. Они... нет, скорее, *оно* начало двигаться иначе. Не как человек. Не как что-то живое.

Кто-то крикнул. Кто-то засмеялся — нервно, срывающимся смехом. А потом тишина снова накрыла их, как одеяло, только слишком тяжёлое, слишком плотное. Запах усилился, стал почти осязаемым, как будто его можно было потрогать. Или он трогал тебя. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они побежали. Куда — не важно. Главное, что они бежали. Но коридоры, эти проклятые коридоры, словно дышали, сжимаясь и расширяясь, как будто парк сам решал, куда их направить. И маски... маски больше не были масками. Они стали лицами. Или лица стали масками? Трудно сказать. Трудно думать, когда каждый шаг отдаётся в висках, как удары молота.

Кто-то сказал, что это просто аттракцион. Кто-то другой — что это уже не игра. А третий просто молчал, потому что слова больше не имели смысла. Или имели, но только для тех, кто остался снаружи. А они... они уже были внутри. Совсем внутри.