Последняя песня (2010)

Вероника Миллер, семнадцать лет, и она уже три года носит в себе что-то тяжёлое, как камень в кармане. Нет, не камень — скорее, осколок. От чего? От семьи, которая развалилась, как карточный домик. Отец уехал в Вилмингтон, этот уютный, слишком уютный городок, где даже чайки кричат как-то тише. Она ненавидела его за это. Ненавидела, но... нет, скорее, боялась. Боялась, что он стал чужим.

Лето. Она едет к нему, потому что мама сказала: «Ты должна». Должна? Кому? Себе? Им? Она не знала. Вилмингтон встретил её запахом соли и старой древесины, пахнущей временем. Отец жил в доме, который казался слишком большим для одного человека. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату.

Он... нет, они начали двигаться иначе. Он пытался говорить, но слова застревали где-то между ними, как мухи в паутине. Она видела, как он смотрит на пианино в углу. Старое, с потёртыми клавишами. Когда-то они играли вместе. Когда-то.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Он сел за инструмент, и пальцы его коснулись клавиш. Звук. Не мелодия — просто звук. Но он был... живой. Она замерла. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он играл. Она слушала. И вдруг — тишина. Не та, что давит, а другая. Та, в которой можно дышать.

Она подошла к пианино. Клавиши были холодными, но не чужими. Она коснулась их. И тогда он сказал: «Попробуй».

Попробуй. Слово, которое звучало как ключ. К чему? К прошлому? К будущему? Она не знала. Но что-то внутри неё сдвинулось.

Они начали играть. Сначала неуклюже, потом... иначе. Музыка. Она была не просто звуками. Она была мостом.

Или, может, это просто лето. Лето, которое пахнет солью и старой древесиной. Лето, в котором что-то начинается.

Но что именно? Она ещё не знала.