Двадцать одно (2008)

Они сидели за столом, и тишина между ними была не просто отсутствием звука — она была плотной, как вата, пропитанная запахом старой древесины, пахнущей временем. Карты в руках — не просто бумага, а инструмент, почти живой. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе, как будто сами диктовали, куда падать. Вегас. Это слово висело в воздухе, как обещание, как угроза. Пять человек, пять умов, сплетенных в одну сеть. Или, может, это была ловушка? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они... нет, не они, а скорее их идея — она была как огонь, который нельзя потушить, только направить. Казино. Не просто здания с яркими вывесками, а целые миры, где деньги текут рекой, а удача — это не удача, а расчет. Они знали это. Или думали, что знали. Потом это случилось... ты поймешь, о чем я. Тени на стенах плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Игра началась.

Они не просто играли. Они переписывали правила, как будто карты были глиной, а их руки — скульпторами. Но что-то пошло не так. Или, может, так и должно было быть? Запах сигарет, смешанный с ароматом дорогого виски, витал в воздухе, как призрак. Тишина снова накрыла их, но теперь она была другой — тяжелой, как предчувствие. Или как последний вздох перед падением.

Они шли на риск, но риск — это не просто ставка. Это... нет, это больше. Это когда ты чувствуешь, как земля уходит из-под ног, но ты все равно идешь вперед. Или бежишь. Или падаешь. Вегас был их целью, но стал ли он их спасением? Или ловушкой? Тени плясали, карты падали, а они... они играли. Или их играла игра?