Человеческая многоножка (2009)

Линдси и Дженни. Две американки, две подруги, две жертвы. Нет, не жертвы ещё — пока просто туристки, которые решили, что Европа — это романтика, старые замки и вино. Ага, как в том анекдоте про Штирлица, только без шпионов. Их машина сломалась где-то в глуши, в немецком лесу, где деревья стоят так плотно, что кажется, будто они сговорились не пускать никого обратно. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Особняк. Нет, не особняк — скорее, что-то среднее между замком и сараем. Туман висел так низко, что казалось, будто он хочет что-то скрыть. Или кого-то. Доктор Вольфганг. Он вышел к ним, как будто ждал. Улыбка — слишком широкая, слишком... нет, не зловещая. Просто неестественная. Как у того парня из кофейни, который всегда знает, какой у вас заказ. Но тут запах. Старая древесина, пахнущая временем, и что-то ещё — металлическое, резкое. Вы почувствовали?

Он предложил чай. Нет, не чай — что-то травяное, с привкусом горечи. Линдси выпила первой. Дженни колебалась, но потом... потом это случилось. Вы поймёте, о чём я. Они проснулись в подвале. Нет, не в подвале — в лаборатории. Стены, облицованные плиткой, которая блестела, как зубы хищника. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Доктор Вольфганг стоял над ними, в халате, который был слишком белым для этого места. Его глаза — нет, не глаза, а взгляд — говорили о чём-то, что они не могли понять. Пока не поняли.

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Линдси почувствовала, как что-то тянет её за живот. Нет, не тянет — связывает. Дженни закричала, но звук был странным, будто её голос прошёл через фильтр. Они были частью чего-то большего. Чего-то ужасного. Человеческая цепь. Нет, не цепь — организм. Один на всех. Вы понимаете, да? Или ещё нет?

Он говорил что-то о прогрессе, о науке, о будущем. Но его слова терялись в гуле машин, которые гудели, как голодные звери. Линдси попыталась пошевелиться, но её тело больше не слушалось. Оно... нет, они стали единым целым. Вы когда-нибудь чувствовали, как ваша воля растворяется? Нет? Тогда вам повезло.

И всё же... в этом безумии была какая-то странная логика. Как будто доктор Вольфганг не был злодеем. Нет, он был... чем-то другим. Вы чувствуете разницу? Или это только мне кажется?