Папе снова 17 (2009)

Майк стоял перед зеркалом, вглядываясь в своё отражение. Нет, не в своё — в чужое. Лицо семнадцатилетнего парня, которое он помнил лишь по старым фотографиям, смотрело на него с удивлением. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Руки, ноги — всё казалось чужим, но одновременно своим. Как будто кто-то подменил его тело, оставив внутри всё то же, что было. Запах старой древесины, пахнущей временем, витал в воздухе. Это был запах его школьной раздевалки, где он сейчас стоял. Или это просто память играла с ним? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Баскетбольный мяч в руках, крики трибун, ветер, который, казалось, подхватывал его и несёл вперёд. Он прыгнул — и полетел. Нет, не так. Он прыгнул, и земля ушла из-под ног, а тени вокруг плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И в этой тишине он услышал голос. Свой? Нет, чужой. Или всё-таки свой?

Дети. Его дети. Они смотрели на него с трибун, но не как на отца — как на ровесника. На товарища. На того, кто может понять. И он понял. Не сразу, не с первого взгляда, но... он понял. Их взгляды, их смех, их молчание — всё это стало частью его новой жизни. Или старой? Он уже путался.

А потом был момент, когда он почувствовал, как время сжимается. Как будто кто-то взял его жизнь и сжал в кулак, оставив только самое важное. Запах пота, смешанный с ароматом попкорна из школьного буфета. Шероховатость баскетбольного мяча под пальцами. И этот странный, едва уловимый привкус железа на языке — как будто он прикусил губу, но не помнил, когда.

Он оглянулся. Школа, друзья, дети... всё это было здесь. Но что-то осталось за кадром. Что-то, о чём он не мог сказать. Что-то, что, может быть, и не нужно говорить.