Сто и одна ночь Симона Синема (1994)

Мсье Люмьер, старый кинооператор, сидит в парижской квартире, разбирая коробки с плёнками. На столе — бутылка вина и очки в роговой оправе. «Опять эти проклятые катушки», — бормочет он, включая проектор.

В дверь звонит молодая курьерша Камилла. Она привезла посылку — старый чемодан с кинолентами. «От Жоржа Мельеса», — читает она вслух записку. Люмьер хватает очки: «Месье Мельес? Но он же умер полвека назад!»

Они садятся смотреть плёнки. На экране — чёрно-белые сцены: фокусник в цилиндре исчезает в клубах дыма, поезд мчится прямо на зрителей. Камилла смеётся: «Это же трюк с остановкой камеры!» Люмьер качает головой: «Нет, это магия».

Ночью они едут на склад, где когда-то снимал Мельес. В пыльном углу находят ящик с костюмами и механического робота-музыканта. Камилла заводит его ключом — робот играет вальс.

Утром Люмьер звонит своему другу, критику Анри: «Я нашёл неизвестные работы Мельеса!» Тот фыркает: «Старик, тебе пора на пенсию». Но Камилла уже набирает номер киноархива: «У нас есть то, что перевернёт историю кино».

Они показывают плёнки на фестивале в Каннах. Зал взрывается аплодисментами. После сеанса Люмьер стоит на пустом пляже, бросая камешки в воду. Камилла подходит: «Что теперь?» Он улыбается: «Теперь — следующая коробка».