Моя жена - колдунья (1980)

Финничелла открыла глаза. Небо над ней было не тем, что триста лет назад — не низким, грозовым, а высоким, почти безразличным. Она вдохнула воздух, и он показался ей странным: не пахло дымом костра, не пахло страхом. Вместо этого — бензин, пыль, что-то сладкое, как будто жареные каштаны. Или нет, скорее, ваниль. Она встала, ощущая под ногами не землю, а что-то твёрдое, холодное. Асфальт. Это слово пришло к ней само, как будто кто-то вложил его в голову.

Она огляделась. Люди вокруг были одеты... странно. Никаких платьев, никаких камзолов. Мужчины в чём-то узком, обтягивающем, женщины — в юбках, которые едва прикрывали колени. Финничелла почувствовала, как её кожа покрывается мурашками. Не от холода — от чего-то другого. От осознания, что она здесь чужая. Но нет, не совсем. Она была здесь раньше. В прахе, в пыли, в этом кувшине, который кто-то разбил.

Она начала идти. Ноги сами несли её куда-то, будто вели невидимые нити. Она шла мимо зданий, которые казались ей слишком высокими, мимо машин, которые рычали, как звери. И вдруг — он. Эмилио. Нет, не он. Его потомок. Но черты... те же самые. Тот же нос с горбинкой, те же губы, сжатые в тонкую линию. Он стоял у какого-то здания, разговаривал с кем-то по маленькому блестящему предмету. Телефон. Да, так это называлось.

Финничелла остановилась. Она должна была ненавидеть его. Должна была... но что-то внутри неё дрогнуло. Может, это был его голос? Или то, как он улыбнулся, когда положил телефон в карман? Она не знала. Знало только её сердце, которое билось так, будто хотело вырваться из груди.

Он заметил её. Взгляд их встретился, и она почувствовала, как что-то щёлкнуло. Не в голове — в душе. Он подошёл, спросил что-то. Она не ответила. Не могла. Вместо этого протянула руку, коснулась его ладони. И тут... это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Теперь они оба стояли, словно заворожённые. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Или в паутину, которая опутала их обоих.

— Кто вы? — спросил он.

Финничелла улыбнулась. Не злобно, нет. Скорее... загадочно.

— Ты знаешь, — прошептала она.

И он, кажется, действительно знал.