Пупупиду (2011)

Давид Руссо. Писатель. Звезда. Пустышка. Его имя гремело по всему Парижу, но внутри — тишина. Не просто отсутствие звука, будто воздух превратился в вату. Он писал, но слова больше не цепляли. Светские рауты, ужины, встречи — всё это стало фоном, как в том анекдоте про Штирлица, где он сидит в кафе и ждёт, пока его заметят. Но Давид уже не ждал. Он просто был.

И тут — она. Кандис. Нет, не она сама, а её тень. Мёртвая. Самоубийство, говорят. Передозировка. Но что-то не сходилось. Он помнил её: блондинка с глазами, в которых отражалось что-то древнее, как будто она действительно верила, что была Мэрилин в прошлой жизни. Или просто играла в это. Кто знает?

Муте. Самый холодный городок Франции. Не метафорически — буквально. Тени плясали на стенах, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Давид приехал сюда, чтобы понять. Нет, не её смерть. Себя. Или её. Или их обоих.

Он начал с её дневников. Запах старой бумаги, пахнущей временем и чем-то ещё — духами? Слезами? Каждая страница — как окно в её мир. Она писала о любви, о боли, о том, как хотела быть замеченной. Но её никто не видел. Никто, кроме него.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Он встретил её друзей, её соседей, её прошлое. Каждый рассказ — как кусочек пазла, который не складывался в целое. Она была яркой, но несчастной. Живой, но уже мёртвой.

И вдруг — вдохновение. Оно пришло неожиданно, как всегда. История Кандис стала его историей. Её боль — его болью. Её жизнь — его романом. Он писал, как одержимый, слова лились сами, будто кто-то водил его рукой.

Но что-то осталось за кадром. Что-то, что он так и не смог понять. Может, это и к лучшему. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Тишина. Не просто отсутствие звука. Будто воздух снова превратился в вату.