Алиса в стране чудес (1999)

Алиса стояла посреди поля, где трава была не просто зеленой, а какой-то... неестественно яркой, будто её только что покрасили. Она... нет, скорее, они — деревья вокруг — начали шевелиться, хотя ветра не было. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и даже дыхание стало громким. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Она шла дальше, и запах старой древесины, пахнущей временем, ударил в нос. Это был не просто лес — он дышал, как живой. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. А потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Из-за дерева показалась улыбка. Нет, не просто улыбка — она была слишком широкой, слишком... зубастой. Чеширский кот. Или то, что от него осталось.

— Ты опоздала, — сказал он, или она, или оно. Голос был таким, будто его пропустили через сито. — Но это не важно. Важно то, что ты здесь. И они тоже.

Алиса обернулась. Карты. Они двигались, как в том анекдоте про Штирлица, — медленно, но неотвратимо. Их лица были пустыми, но в этом была какая-то зловещая завершённость. Один из них поднял руку — нет, скорее, угол карты — и что-то сказал. Или не сказал. Трудно понять, когда у тебя нет рта.

— Обезглавить! — пронеслось в воздухе, как эхо. Или это был ветер? Алиса почувствовала, как холод пробежал по спине. Она хотела бежать, но ноги будто приросли к земле. Или это земля держала её?

— Не бойся, — прошептал кто-то. Это была гусеница. Синяя, с дымящимся крючком во рту. — Ты уже здесь. А раз так, то всё возможно. Или невозможно. Кто знает?

Алиса закрыла глаза. Когда она открыла их, поле исчезло. Вместо него — стол, полный чашек, и Безумный заяц, который смотрел на неё так, будто она была последним куском торта. Или первой жертвой.

— Время пить чай, — сказал он. Или она. Или они. Алиса села. Что ещё ей оставалось?