Грех, достойный прощения (1974)

Филиппо привёз Софию в этот городок, чтобы... нет, не просто чтобы показать ей море и солнце. Скорее, чтобы вписать её в свою жизнь, как последний пазл в картину, которая, казалось, уже сложилась. Но картины, как и люди, имеют привычку меняться. Вито, младший брат, получил задание — следить за ней. Не то чтобы он был шпионом, скорее... наблюдателем. Но разве можно наблюдать за кем-то, не становясь частью их мира?

Лето здесь пахло солью и жареными каштанами. Тени от пальм плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. София, казалось, чувствовала это больше других. Она шла по набережной, её платье трепетало, как крылья бабочки, а Вито... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Он не мог понять, что изменилось.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Алессандро, друг Вито, встретил Лауру. Не просто встретил — он уловил её запах, смесь лаванды и чего-то ещё, чего не мог назвать. Их разговоры были как в том анекдоте про Штирлица — полны недосказанности, но каждый понимал, о чём речь.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Иногда кажется, что лето — это не время года, а состояние души. Алессандро и Лаура шли по пляжу, их следы исчезали под волнами, как будто море стирало их прошлое. Но будущее... оно было где-то здесь, в этом городе, где каждый камень пах старым деревом, пахнущим временем.

Филиппо наблюдал за всем со стороны, как будто боялся войти в кадр. София... она была другой. Не той, кого он знал. Или, может, он просто не знал её вовсе?

Конец лета приближался, но что-то оставалось незавершённым. Как будто кто-то забыл дописать последнюю строчку. Или, может, это было началом чего-то нового?