Мачеха (1998)

Изабель вошла в их жизнь, как ветер в открытое окно — неожиданно, но не без предупреждения. Она... нет, скорее, они все начали двигаться иначе. Анна, двенадцати лет, смотрела на неё исподлобья, будто пыталась разглядеть подвох. Бен, шестилетний, был проще — он просто ждал, когда она принесёт ему шоколадку. Изабель старалась. О, как она старалась. Улыбки, подарки, прогулки в парке, где она рассказывала истории, которые, казалось, были выдуманы специально для них. Но что-то не срасталось. Не срасталось, как старая застёжка на куртке, которая то и дело расходится.

Джеки, их мать, была как тень. Невидимая, но всегда рядом. Она звонила, писала, навещала. Её голос звучал в голове Анны, как эхо: «Она не твоя мать. Она никогда не станет твоей матерью». И Анна верила. Верила, потому что кровь — это не просто слово. Это что-то глубже, что-то, что нельзя объяснить, но можно почувствовать. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось. Джеки получила диагноз. Слово «рак» прозвучало, как удар колокола, от которого закладывает уши. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Изабель, которую Джеки так старательно вытесняла из их жизни, вдруг стала... нужной. Нет, не нужной — необходимой. Как воздух. Как вода. Как тот самый шоколад, который она приносила Бену.

Анна смотрела на неё теперь иначе. Не как на чужую, а как на человека, который... который что? Который просто был рядом. Изабель не стала матерью. Она стала чем-то другим. Чем-то, что трудно назвать, но невозможно игнорировать. Тени плясали на стенах, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Запах старой древесины, пахнущей временем, витал в воздухе. Анна вдруг поняла, что Изабель — это не просто мачеха. Это что-то большее. Что-то, что останется с ними, даже когда Джеки... ну, вы понимаете.

Изабель не заменила мать. Она просто стала собой. И, может быть, этого было достаточно.