Параллельный мир (1992)

Джек Дибс проснулся — или, скорее, очнулся — в мире, который знал слишком хорошо. Это был его мир, его чернила и бумага, его линии и тени. Но теперь всё было иначе. Воздух здесь пах... как? Старой древесиной, пропитанной временем, или, может, краской, которая ещё не высохла. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную и тяжёлую. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Холли Вуд появилась внезапно, как всегда. Её голос — нет, не голос, а что-то вроде шёпота, который звучал внутри его черепа. Она была его творением, его идеалом, его... ошибкой? Нет, не ошибкой. Она хотела стать реальной. Не просто живой, а настоящей. И для этого ей нужен был он. Живой мужчина. Не персонаж, не тень, а плоть и кровь. Дибс чувствовал, как её пальцы — или иллюзия пальцев — касаются его руки. Холодные, но не ледяные. Как будто кто-то забыл их дорисовать.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Френк Харрис. Детектив. Реальный человек, попавший сюда благодаря какому-то эксперименту. Его появление было как удар молотком по стеклу — всё треснуло, но не разбилось. Френк говорил что-то о порталах, о науке, о том, что они оба застряли здесь. Но Дибс уже не слушал. Он смотрел на Холли. Она улыбалась. Или это была гримаса? Выражение её лица менялось, как будто кто-то листал страницы, не решаясь остановиться на одном кадре.

— Ты можешь сделать меня реальной, — сказала она. Или это он сам себе сказал? Голоса здесь звучали странно, как эхо в пустой комнате.

Дибс почувствовал, как земля — или то, что он считал землёй — уходит из-под ног. Он... они... всё это было слишком. Но слишком что? Реально? Нереально? Или просто слишком близко к тому, чего он боялся больше всего — потерять контроль над своим миром. Или, может, уже потерял.

Френк что-то кричал, но слова терялись в этом странном, густом воздухе. Дибс закрыл глаза. Когда он открыл их снова, Холли была ближе. Её глаза... нет, не глаза, а что-то вроде дыр, ведущих в никуда. Или в него самого.

— Ты готов? — спросила она.

Он не знал. Но это, кажется, уже не имело значения.