Лев (2016)

Трущобы. Они всегда кажутся бескрайними, пока ты в них не потеряешься. Сару было пять, когда это случилось. Нет, не так — когда *они* случились. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. А потом — тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Сару не плакал. Он просто стоял, впитывая запахи: пыль, грязь, что-то сладковатое, как перезревшие фрукты, и что-то горькое, как дым от костра, который давно погас. Его пальцы сжали край старой ткани — мамино сари? Нет, скорее чужое, но он держался за него, как за якорь.

Австралия. Это слово звучало как обещание. Новый дом, новая семья, новый язык. Но даже там, под ярким солнцем, где всё пахло свежей краской и морским бризом, он чувствовал что-то другое. Запах старой древесины, пахнущей временем. Или это был запах памяти?

Двадцать пять лет. Цифра, которая звучит как приговор. Но Сару не сдался. Он начал искать. Нет, не так — он начал *вспоминать*. Сначала это были обрывки: река, мост, чьи-то руки. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Он нашел карту. Нет, не карту — пазл. И начал складывать.

Технологии помогли, конечно. Но не они нашли его дом. Это сделал он сам. Шаг за шагом, как в том анекдоте про Штирлица, где всё становится ясно только в конце.

И вот он стоит. Перед ним дверь. Она старая, с трещинами, как морщины на лице. Он касается её ладонью. Дерево шершавое, но теплое, будто живое. Внутри что-то шевелится. Или это его сердце?

Тишина. Опять тишина. Но теперь она другая. Не вата, не пустота. Она звенит, как струна, которую вот-вот отпустят.

Сару делает шаг. Или это шаг делает его?